Хроники Нарнии Том 2 - Страница 15

— Не разговаривайте с ним, а то он обведет нас вокруг пальца всякими сладкими да благородными речами! — вступил второй голос. — Сколько раз я говорил...

— Трубы и треска! — воскликнул третий. — Конечно же, мы не можем его убить. Потому что тогда нам с тобой, Никабрик, будет вечный позор! А что скажешь ты, Стародум? Что посоветуешь?

— Дайте ему попить, — сказал первый голос, принадлежащий, по-видимому, этому самому Стародуму.

Какая-то темная фигура приблизилась к постели, и Каспиан почувствовал, как мягкая рука обхватила его за плечи. Если только это действительно была рука, потому что в этой фигуре определенно было что-то не так. И лицо, склонившееся над ним, тоже было какое-то чудное — слишком уж волосатое, чтобы быть лицом, да и нос был длинноват, вдобавок по бокам носа виднелись какие-то совсем уж несуразные белые пятна.

"Наверно, он в маске", — подумал Каспиан. Он увидел, что к его губам поднесена чашка, в которой оказалось очень горячее и сладкое питье. Каспиан выпил его до дна. Тем временем другой собеседник принялся помешивать дрова в камине. Пламя вспыхнуло, большой язык огня, взметнувшись вверх, высветил лицо, склонившееся совсем низко над Каспианом, и он чуть не закричал от потрясения. Это было не человеческое лицо, а морда барсука. Потом, немного придя в себя, он понял, что такой барсучьей морды — большой, дружелюбной и очень умной — он не видел ни разу в жизни. И к тому же этот Барсук разговаривал.

При той же вспышке он увидел, что лежит на постели из вереска в какой-то пещере, а у камина сидят два маленьких бородатых человечка. Оба они были настолько ниже, волосатее, коренастее и страховиднее доктора Корнелиуса, что Каспиан сразу догадался, что это настоящие гномы — древние гномы, в чьих жилах не было ни капли человеческой крови. И Каспиан понял, что наконец-то он отыскал Старых Нарнианцев. Он так разволновался, что голова у него снова закружилась.

Прошло несколько дней, и он познакомился с ними поближе. Барсука действительно звали Стародум. Он был, похоже, самой уважаемой особой в этой компании, потому что был старше, умнее, да и добрее остальных. Гнома, которому очень хотелось убить Каспиана, звали Никабрик. Он принадлежал к племени Черных Гномов: сами они смуглые, а волосы и борода у них черные, толстые и жесткие, как в лошадином хвосте. Другой гном был из Красных Гномов. Волосы и борода у него были ярко-рыжие, как лисий мех, и звали его Трумпкин.

В первый же вечер, когда Каспиан почувствовал себя настолько хорошо, что мог сидеть и разговаривать, Никабрик вернулся к своей навязчивой идее.

— Рано или поздно, — начал он, — нам придется все-таки решить, что делать с этим человеком. Вы, конечно, считаете, что вы очень хорошие и добрые, раз не позволяете убить его. Но тогда, я считаю, нам придется всю жизнь держать его у себя в плену. Потому

что нельзя ни в коем случае выпустить его отсюда живым, ведь тогда он вернется к своим соплеменникам и выдаст всех нас.

— Луковицы и лучины! — воскликнул Трумпкин. — Никабрик! Почему стоит тебе открыть рот, как оттуда вылетают лишь такие вот грубые и постыдные слова? Ну сам подумай, разве это существо виновато, что ударилось головой о сук прямо возле нашей норы? Мне он совсем не кажется шпионом или предателем.

— Позвольте вам напомнить, — вмешался Каспиан, — что вы даже не спросили у меня, чего хочу я сам и собираюсь ли я вернуться домой. Так вот — не собираюсь. И если вы мне разрешите, я охотно останусь с вами. Потому что люди преследуют меня точно так же, как и вас, и, если я попадусь им в руки, это может стоить мне жизни.

— Так я тебе и поверил! — хмыкнул Никабрик. — Ведь ты же человек, да вдобавок и тельмарин, не так ли? Значит, одна тебе дорога — назад, к своим сородичам.

— Если бы я даже и мог, — отвечал Каспиан, — все равно не пошел бы к ним. Я бежал от них, спасая свою жизнь, вот почему со мной и произошло этот несчастье в пути. Король собирался убить меня. И если вы меня убьете, то лучшего подарка для него вам не придумать.

— Ну вот еще! — обиделся Стародум. — Мы не заслужили, чтоб ты так говорил с нами.

— Эй, ты! — заинтересовался Трумпкин. — Ты о чем это болтаешь? Что может натворить человек в твои годы, чтобы так насолить Миразу?

— Он мой дядя... — начал Каспиан.

Но тут Никабрик вскочил и сразу схватился за кинжал.

— Вот ты кто такой! — закричал он. — Ты не просто тельмарин — ты ближайший родич самого ненавистного нашего врага! Ты его наследник! Сколько же нам с тобой цацкаться! Неужели мы и сейчас оставим эту тварь в живых?

И он бы немедленно заколол Каспиана, если бы Барсук и Трумпкин вовремя не схватили его. Они отняли у него кинжал, насильно заставили сесть.

— Выслушай меня, Никабрик, — сказал Трумпкин, — и усвой хорошенько, потому что второй раз я повторять не стану. Или ты дашь слово утихомириться, или мы со Стародумом сядем тебе на голову.

Никабрик угрюмо пообещал впредь вести себя хорошо, и тогда двое других попросили Каспиана рассказать свою историю. Когда он закончил, на несколько минут воцарилось молчание.

— Таких странных и диковинных вещей мне до сих пор еще не приходилось слышать, — сказал наконец Трумпкин.

— Мне все это не нравится, — заявил Никабрик. — Я не знал, что рассказы про нас все еще живут среди людей. Чем меньше они про нас знают, тем спокойнее. Эта старая нянька... если она сама не попридержит язык, то... Да вдобавок ко всему тут замешан старый учителишка, этот гном-отступник. Ненавижу их всех! Этих ненавижу даже больше, чем людей! Попомните мои слова — ничего хорошего из этого не выйдет!